Кому улыбается Господь?

«Трибуна», 20.03.2014

После оглушительного успеха двух спектаклей в Театре имени Евгения Вахтангова: «Пристань» и «Евгений Онегин» зрители ринулись покупать билеты на премьеру с символическим названием «Улыбнись нам, Господи». К великому сожалению, ни одному из героев спектакля он не улыбается, наоборот, посылает на их головы новые испытания, поэтому им ничего другого не остается, как терпеть и верить.

Григорий Канович, бежавший вместе с семьей из Литвы в Казахстан и на Урал от нацистов, после возвращения на родину написал 10 романов, посвященных восточноевропейскому еврейству, его вечному преследованию и поиску земли обетованной, которой на самом деле нет. Среди этих произведений было две повести: «Улыбнись нам, Господи» и «Козленок за два гроша». По ним Римас Туминас в 1994 году поставил спектакль в Вильнюсском малом театре. На фестивале «Балтийский дом» в Санкт-Петербурге он произвел неизгладимое впечатление. Все были поражены бьющим по нервам трагическим исходом еврейского народа. Но самое главное – околдованы актерским ансамблем, настолько вписавшимся в предлагаемые обстоятельства притчи, будто сами прошли этот тяжелый путь.

Во время пресс-конференции Римас Туминас сказал, что тема исхода продолжает его волновать, он считает ее незавершенной после того, как литовский спектакль перестал существовать. А потому и решил поставить трансформированный библейский сюжет с вахтанговцами. Для этого он собрал неслабую команду, можно сказать, первачей, начиная от Сергея Маковецкого, Алексея Гуськова, Владимира Симонова, Евгения Князева и заканчивая талантливой молодежью. Эти «ребята» должны были обеспечить новую жизнь нестареющему режиссерскому замыслу и убедить публику, что в одну и ту же воду можно войти дважды, да еще при этом выиграть во времени.

Несомненно, 20 лет назад общество стояло на пороге больших перемен. Кто-то собирался уезжать на Запад в поисках лучшей доли, кто-то еще надеялся, что перестройка всех уравняет и экс-президенту Ельцину не придется класть руку на рельсы, чтобы доказать дееспособность ваучеров. Только эту «палочку-выручалочку» очень быстро распознали, к сожалению, слишком поздно, потому что самые сообразительные и циничные уже сколотили на этом капитал. Но машина всеобщего хаоса была приведена в действие. Чему немало способствовал появившийся выбор с условно открытыми границами. И энергичная молодежь, задрав штаны, ринулась в образовавшийся проем, пытаясь перехитрить судьбу. Ну а наивные родители, живущие по старым понятиям, зажав в кулаке прежние ценности, продолжали жить иллюзиями и надеждами на долгожданные встречи с детьми. Никто из них не хотел верить, что блудливое время поглотило их сыновей и дочерей, и живительный источник продолжения рода иссяк. Фактически об этом, как мне показалось, и поставил спектакль Римас Туминас. Тут дело не столько в горькой доле вечно гонимого еврейского народа, сколько в нынешнем переселении всех народов, бросающих свою землю и дом ради призрачного счастья.

Именно поэтому Туминас вместе с художником Адомасом Яцовскисом сооружают на сцене некое подобие ковчега в виде телеги, на которой Эфраим Дудак – Сергей Маковецкий и два его друга: Шмуле-Сендер – Евгений Князев и разорившийся лавочник Авнер Розенталь – Виктор Сухоруков отправляются в Вильно спасать сына Эфраима, осужденного за нападение на генерал-губернатора. Этому странному декоративному сооружению из ящиков, стульев, сундуков вменяется в обязанность убедить зрителей в подлинности средства передвижения, причем длинный шкаф с офортом «Незнакомки» – ничто иное, как старая кляча, хозяин которой, вечно вздыхающий жалостливый Шмуле, готов сам нести ее на руках. Пропажа, а точнее, кража этого «одушевленного» предмета приводит всех в ужас, и горе-путешественники, не думая об опасности, отправляются на поиски вора.

Фактически весь путь местечковой троицы состоит из серии новелл, скрепленных одной сверхзадачей: найти справедливость и понимание в чужих сердцах, умеющих прощать. Ведь каждый из них никогда не зарился на чужое, смиренно принимая удары судьбы, и даже бедность не считал таким уж большим злом. Так, в хозяйстве у Эфраима только одна коза (которую, представьте, играет Юлия Рутберг) и эту кокетку с лукавыми глазками он отдает соседу, понимая, что может никогда не вернуться назад. Грубыми досками заколачивается дверь в храмовое пространство. Звук молотков рвет барабанные перепонки, и Эфраим все больше и больше уходит в себя, потому что знает – покушение на чужую жизнь ничем оправдать нельзя… Но как быть, если это родной сын?..

Сложный способ существования артистов в философской притче Туминас соединяет с витальной формой картин Казимира Малевича, пытаясь в обыденности найти уникальное, в корявых фигурах местечковых евреев нечто возвышенное, свойственное разве только юродивым. Над их наивностью и доверчивостью можно потешаться, но почему-то смех застревает в горле. Не потому ли, что пока артистами не овладела легкость. Они боятся пользоваться красками шаржа. И только Виктор Сухоруков берет ту высокую ноту балаганного лицедея, когда карикатура превращается в летящего ангела. Все его исповеди похожи на покаяние перед Богом, которого он чувствует в себе, но не видит. Евгений Князев пытается овладеть сложной формой художественного шаржа, но пока дальше гротескового рисунка не идет. По-моему, артистам мешает отсутствие конфликта как такого, переведенного режиссером в бытийный конфликт. Чему хорошо научены литовские артисты и чем не всегда владеют русские артисты, уверенно чувствующие себя в монологическом способе существования. Но здесь этого мало, поскольку соло должно сливаться с общим хором таких, как они, пилигримов.

Наверное, эти критические заметки можно пропустить мимо ушей, не заметить, посчитать несправедливыми наскоками на больших мастеров. И вместе с тем путь от себя к образу в метафорическом спектакле такой же сложный, как путь их героев к суровому Богу, не желающему улыбаться.
20.03.2014 10:43:26
Автор : Любовь ЛЕБЕДИНА

Источник: http://www.tribuna.ru/news/culture/komu_ulybaetsya_gospod